Мелкие неприятности начались с утра. Не прозвенел будильник, точно помню, что завел его, но не услышал. Накануне опять засиделся в интернете, и поспать удалось часа два. Хорошо еще, что мой организм устроен так, что все равно проснусь, плюс, минус пятнадцать минут, но сегодня эти пятнадцать минут были в минусе и я опаздывал. Наскоро побрившись, обжигаясь свежесваренным крепчайшим кофе, одним ухом внимал вещаемому из ящика голосу, опять как всегда с утра пораньше, обыватели получали бодрый заряд новостей, о том, где какая авария, пожар, и сколько алкашей замочили друг друга в пьяной бытовухе. Машина, по необъяснимой причине не желала заводиться, вчера еще все было окей, а сегодня вот стоп и все, стояла зараза и, как будто ухмыляясь, говорила, — «Топай пешком милый, общественный транспорт к твоим услугам». «Фиг тебе» — подумал я, захлопывая дверцу, ненавижу автобусы, эту потную, вонючую толкотню, чужие разговоры и грязные поручни, за которые неизвестно кто хватался, махнул рукой, тормознул частника. Все, я ехал на работу.

В целом, я люблю свою работу, я оформитель, но последний заказ отличался нудной трудоемкостью и откровенной халтурой, и не приносил не удовлетворения, ни особых денег, но как говорится, взялся за гуж, ну и так далее. Вот я и тянул эту телегу, без удовольствия, чувствуя как к вечеру накапливается усталость и раздражение. Ко всему еще ссора с женой не улучшала настроение, она отсиживалась у мамы, бросив на меня дом, и от фатального одиночества спасали только вылазки в интернет. Я немного не укладывался в сроки выполнения заказа, поэтому застрял на рабочем месте, до 23:00.

Устал, устал смертельно, от бестолкового заказа, от какой-то дикой неудовлетворенности, настроение мерзкое, жизнь проходит мимо, вся в каких то дрязгах и ссорах. Даже среди кучи людей чувствуется страшное одиночество, коробит от своей ненужности в этом мире, вот не станет тебя, ну и что, ничего не изменится, может жена пожалеет, все таки исчезнет существенный источник доходов, ну может кто то из друзей, все бессмысленно, копошимся как червяки в навозной куче. В чем смысл жизни? Неужели в этом?

Вышел на улицу, уже темнело, зажигались фонари. Вдохнул теплый душистый воздух. Весна. Возвращаться в пустую квартиру не хотелось, идти в кабак тоже не тянуло. Запах дыма, спиртного и пота, не привлекал, после пьянящего аромата ночной весенней улицы. Решил пройти пару остановок пешком, все равно ждать автобус бессмысленно, расписание было написано при царе Горохе и, наверное, тогда же соблюдалось последний раз. Был шанс, что автобус нагонит меня, медленно бредущего вдоль шоссе и остановится по взмаху руки.

Ночь, фонари не убивали ее своим светом, так как частично, деликатно не горели. Из за деревьев величаво выплывала луна, круглая и пятнистая. Почему то вспомнились тещины блины, а дома опять нечего жрать, забыл сходить в магазин, а круглосуточный только в центре. Мысленно, тоскливо перебрал содержимое холодильника. Половинка зачерствевшего батона, кусочек масла «Рама» в пластиковой коробке, пару луковиц и немного полузасохшего кетчупа в полиэтиленовой упаковке, не очень привлекательный набор, но если кинуть все это на сковородку, то должно получиться вполне съедобно. Самое главное был хороший бразильский кофе, и пол бутылки армянского коньяка, жить можно.

Я прошел уже две с половиной остановки, когда на горизонте появился автобус, старенький львовский уродец, задыхающийся от астмы и собственной вони. Я взмахнул рукой, автобус остановился и любезно полу приоткрыл заржавевшую гармошку дверей, на большее у него явно не хватило сил.

Сунув водителю червонец, прошел в салон и огляделся. На месте для инвалидов и детей, посапывал яркий представитель совковского гегемона, распространяя вокруг себя пахучее облако, грязного тела и дешевой выпивки, чуть дальше восседала толстая тетка с авоськами, судорожно прижатыми к животу, слева на предпоследнем месте видны были худенькие плечи в бежевом пальто и дебильная коричневая беретка над ними. Сидеть не хотелось, и я прошел на заднюю площадку, повернулся к трем пассажирам, как избушка к лесу, задом и уставился в грязное окно. Тихо, только нудно, надсадно гудит и кашляет старенький мотор и время от времени, доносятся вокальные потуги проснувшегося работяги, но видно он был не в голосе и скоро замолк. Остановка, вошла парочка, в руке у девчонки цветы, нежные розовые тюльпаны в блестяще упаковке.

Весна, цветы любовь, где же мы с женой все это растеряли? А эти двое тихонько смеялись и целовались, и им было наплевать на старый грязный автобус, на серых и скучных пассажиров, вокруг них была весна, весна и любовь, и видели они только друг друга. В душе родилась зависть, сам себе стал противен из за этой зависти, свернувшейся во мне серым комком. Взгляд привлекло, что то блеснувшее слева. Бежевое пальто и коричневая беретка, под которой поблескивали очки, девчонка лет девятнадцати-двадцати, маленькая серенькая мышка, ничего интересного, невыразительные черты, но глаза! Глаза, потихоньку смотрящие на влюбленную парочку, и столько в них боли, одиночества, обиды за свою серость, зависти, какого то отчаяния, все сложилось в какой-то немыслимый немой крик. «Я тоже хочу так, я тоже хочу весны, любви!». Она вздрогнула, поймав мой взгляд, и глаза опустились, скрывшись за темными ресницами, краска прилила к щекам, как будто она догадалась, что я прочел ее мысли. Я отвернулся, зачем смущать человека, вовремя глянул в окно, приближалась моя остановка. Уже на выходе оглянулся и встретился с ней взглядом, осторожным и удивленным, и вдруг не знаю почему улыбнулся. Улыбнулся от души, потому что весна и ее нежный запах ворвался в открытые двери автобуса, и она улыбнулась мне в ответ. С чего я взял, что она серенькая? Голубые глаза, опушенные темными ресницами, улыбка обозначила симпатичные ямочки на щеках, все длилось несколько секунд, я выскочил из автобуса, и бедный, старенький астматик запыхтел дальше, я только успел повернуться, и через мутноватое стекло, опять поймал ее весеннюю улыбку, рука сама взметнулась вверх в прощальном «пока »и ответная улыбка полетела к ней. Вот и все, просто обмен улыбками, но стало как то веселее, не было гнетущего ощущения своей ненужности, только ночь, весна и чарующая улыбка в памяти. Свернул в свой переулок. Надо позвонить жене, сказать, что я очень ее люблю, и что она самая самая лучшая. Сейчас приду, перекушу, сварю кофе, плесну в бокальчик коньячка, залезу в интернет, в чат и надарю всем девчонкам кучу виртуальных цветов. Потому что настроение хорошее, потому что весна, любовь и все такое, и потому что просто на душе хорошо.