Зимой собака жалась у помойки,
К холодному пустому, мусорному баку,
Собака рыжая и с перебитой лапой,
И стало жалко мне эту собаку.

Я отломил и кинул ей кусок колбасный,
Хоть тощая, голодная была,
Пока не отошел шагов на десять,
Она к куску еды не подошла.

Худая, грязная, вся в колтунах, лохматая,
С коричневым ошейником, ну явно брошенная,
Я звал ее, иди ко мне косматая,
Не бойся, ну иди ко мне хорошая.

Ни как, она не шла, трусливо хвост поджав,
С тоской косилась на заманчивый кусок,
Что на моей протянутой руке лежал,
А я ее никак уговорить не мог.

Два шага к колбасе и робкий шаг назад,
Я терпеливо руку вытянув держал,
В отчаянье голодном ухватила,
Я ловко за ошейник рыжую поймал.

Рванулась глупая, снег лапами скребя,
Чуть взвизгнула, прижалась вся к земле,
Вздохнул, не бойся не обижу я тебя,
И долго гладил рыжую по голове.

Я взял ее домой, кормил, лечил,
Но видел что живет в ней недоверья страх,
Он кажется как будто бы застыл,
В ее измученных и преданных глазах.

Но как то вечером, я сигарету закурил,
И с книжкой сидя предался блаженной лени,
Она ко мне вдруг осторожно подошла,
И голову мне положила на колени.

Мы с ней проговорили долго, до утра,
О том что жизнь порой бывает так жестока,
Людей бросают, а не то что бы собак,
Но мы нашли друг друга и она не одинока.